Екатерина Казейкина: «Мне интереснее всего сочетать pop-up-инженерию с художественной формой»

Екатерина Казейкина создает детские книжки, но делает это особенным образом: конструирует их из бумаги. Возьмите в руки её открытку, книгу или игру и приготовьтесь к сюрпризу. На развороте возникнет ажурная, невесомая чудо-снежинка, вырастет пряничный домик, или появится миниатюрная копия Дома Пашкова. А может быть, вам помашет рукой весёлый клоун! Всё дело в том, что эта удивительная художница придумывает искусные конструкции и механизмы в технике pop-up. В интервью нашему сайту Екатерина рассказала, как она совершенствовала своё мастерство, училась во Франции на факультете философии искусства, а также о серии «Волшебное окно», над которой сейчас работает.

Расскажите, с чего все начиналось? Как вы начали рисовать?

Когда мне было четыре, я решила стать художником. Но родители сказали, что все известные художники начинали в три года. Я поняла, что опоздала, и очень расстроилась.

Если же говорить серьёзно, то в детстве я много рисовала, но в художественную школу мне идти не хотелось. Я боялась, что там будет тоска смертная. Всё из-за скучных уроков ИЗО в обычной школе. Там учительница давала нам рисовать натюрморт, а на самом деле просто огурец и помидор, и пока не нарисуешь – никаких тебе других заданий. Мне казалось, и в художественной школе будет то же самое: придётся рисовать огурец с помидором, и на этом всё обучение закончится.

В девятом классе надо было решать, где учиться дальше. Я очень быстро выбрала Полиграф (факультет Графических искусств Московского государственного университета печати им. И. Фёдорова – Прим. ред.). Родители выдали мне список художественных вузов. Я увидела, что есть вуз, связанный с книгоизданием, и сразу поняла, что для меня это идеальный вариант. Я больше всего любила читать и рисовать, а там это всё соединяется. Другие варианты, по сути, и не рассматривала.

А вы знали, что туда очень сложно поступить? Что там большой конкурс и специальные экзамены по рисунку, живописи и книжной иллюстрации?

Да, я это знала. И понимала, что времени на подготовку очень мало. Поэтому в 9-м классе я всё-таки пошла в художественную школу и ещё дополнительно стала заниматься с другими преподавателями, чтобы целенаправленно подготовиться к экзаменам.

Конечно, были сомнения. Но я очень хотела поступить. И не просто поступить, а обязательно на бесплатное отделение, чтобы доказать родителям, что я серьёзно настроена и у меня есть способности.

А родители у вас как-то связаны с искусством?

Никак не связаны. Наверное, в то время им было бы спокойнее, если бы я поступила в лингвистический вуз, поскольку я училась в школе с языковым уклоном. Там был первый иностранный язык английский, а второй – французский. Я хорошо училась. В школе все удивлялись, что я иду в художественный институт, а не в МГУ, например. Там никто и не слышал об этом Полиграфе. Но родители с уважением отнеслись к моему выбору, за что я им очень благодарна.

Как проходила ваша подготовка?

Я готовилась два года, и складывались они по-разному. Первый год был тяжёлый. Мой преподаватель не верил, что я смогу поступить. У меня было плохое настроение, надежды угасали.

На следующий год я решила, что надо готовиться отдельно к каждому экзамену. Мне повезло попасть в группу, которую вели преподаватели, работающие в Полиграфе. Андрей Ювенальевич Коровин преподавал рисунок и живопись, а Яков Владимирович Косынкин – композицию и шрифт. Хотя впоследствии мне очень нравилось учиться в Полиграфе, тот год подготовки оказался самым интересным в моей жизни. Во-первых, это среда: на курсах подобралась замечательная компания, со многими одногруппниками я дружу до сих пор. Во-вторых, мы выполняли по-настоящему творческие задания: делали макеты, шрифтовые композиции, осмысливали литературные произведения. Потом эта база мне очень пригодилась во время обучения в институте.

Что в итоге? Вы поступили с первого раза?

Да.

Это большая редкость в Полиграфе.

У меня был такой настрой, что я должна поступить на бесплатное – и всё тут.

Кто из преподавателей во время учёбы в институте оказал наибольшее влияние на ваш творческий рост?

У нас было много сильных преподавателей. Например, в течение года я училась у того же Якова Владимировича Косынкина. Отдельно стоит упомянуть и Веру Алексеевну Цепилову, которая вела у нас иллюстрацию. У неё свой яркий узнаваемый стиль рисования, а студенты нередко подпадают под влияние таких преподавателей. Однако все её ученики не похожи на неё. Всё благодаря тому, что Вера Алексеевна хотела, чтобы каждый из них развивался в своём направлении. Она не подавляла своим стилем, а напротив, постоянно подталкивала к поиску. К 4-5 курсу мы все уже были способны сделать вполне гармоничную книжку, но она всё время требовала от нас большего. Вера Алексеевна часто мне говорила: «Всё это хорошо, но я знаю, что ты можешь лучше». Мне кажется, это очень важно.

А как получилось, что вы занялись детскими книгами в технике pop-up?

Это случилось довольно неожиданно. У нас был курс по бумагопластике, где мы делали простые pop-up и модели из бумаги. Мне всё это было интересно, но я не очень любила резать. Мне казалось, что я режу неаккуратно, особенно по сравнению с моими однокурсниками. Они уже делали pop-up-книги в качестве курсовых. Я смотрела на их работы и завидовала. И думала, что мне такое недоступно.

И вдруг мне пришлось заняться pop-up на дипломе!

Я собиралась сделать для дипломного проекта книжку про цирк. Моя руководительница согласилась, но сказала, что после Лебедева трудно придумать что-то новое по этой теме. Поэтому работу нужно сделать в технике pop-up.

Её слова привели меня в ужас. Я же никогда этим не занималась, какой тут может быть диплом! Хотела даже тему поменять.

Но потом решила поискать pop-up-книги в интернете. Посмотрела много работ Лотара Меггендорфера – немецкого художника, бумажного инженера, с которого начался золотой век pop-up. Он, правда, делал не объёмный, а плоскостной анимированный pop-up. Такие механизмы называются pull-tab. Pull по-английски – тянуть, а tab – язычок. Тянешь за специальный язычок, и картинка на странице движется.

Я раньше не видела таких книг. И меня настолько восхитила вся эта инженерия, что я забыла о том, что ничего не умею. Оказалось, что придумывать эти механизмы очень увлекательно! В то время по этой теме не было ни материалов, ни обучающих схем. Я, правда, нашла один американский учебник и заказала его, но он так долго шёл ко мне по почте, что я получила его уже после завершения работы над дипломом. И это сыграло ключевую роль, потому что все механизмы мне пришлось придумывать самой. По сути, я изобретала велосипед, но зато глубоко разобралась в том, как работает pop-up. У меня появилось новое отношение к пространству в книге. Я вдруг поняла, что мне интереснее всего сочетать инженерию с художественной формой.

Расскажите, как шла работа над дипломной книгой. Как техника pop-up открывалась перед вами?

Дипломная работа была посвящена восьми цирковым жанром. Соответственно, в ней было восемь персонажей, которые «оживают» при движении язычка. В этой книге не было объёмных конструкций. Я взяла ту самую технику pull-tab, которую использовал Лотар Меггендорфер. Движение фигур происходит на плоскости, и лишь один механизм поднимает изображение персонажа вертикально. В тот момент эта техника была мне интереснее, потому что она предполагает более тесное взаимодействие читателя с книгой, чем объёмный pop-up. Там ты просто раскрываешь книгу – и конструкция возникает сама собой. Это завораживает, но не даёт возможности управлять процессом.

 

После Полиграфа вы ещё учились во Франции, верно?

Да. После окончания университета я поступила в магистратуру по философии искусства на факультете Философии Университета Париж 8 Сен-Дени-Венсенн. Меня потом многие спрашивали, откуда такой разброс интересов: и графика, и философия. А я удивлялась этому вопросу, потому что на самом деле никакого разброса нет. Все мои интересы крутятся вокруг одного объекта – книги. Она интересует меня и с практической, и с теоретической точки зрения.

Еще учась в Полиграфе, я открыла для себя Фаворского (Владимир Андреевич Фаворский – российский и советский график, мастер ксилографии и книжной графики – Прим. ред.). Одна из главных его идей в том, что художник книги должен пытаться осмыслить свою деятельность и свое отношение к пространству книги и к пространству вокруг нас. Поэтому все мои работы по философии в той или иной степени посвящены теме книги и чтения.

В ходе исследования я переводила выдержки из работ Фаворского. Преподаватели предлагали мне сделать полный перевод каких-то его книг, но я не чувствовала в себе ни желания, ни способностей быть переводчиком. А самое главное – мне хотелось создавать книги, в первую очередь в качестве художника. Поэтому и не стала продолжать исследовательскую работу во Франции.

А в какой момент вы пришли к объёмному pop-up?

Меня привела к нему та же книга про цирк. Во Франции я разослала своё портфолио, в том числе и видео с дипломной работой, по нескольким местным издательствам. К моей радости, один из издателей откликнулся. Он посмотрел это видео со своим пятилетним сыном, и им обоим книга очень понравилось. Ему захотелось издать её, и он пригласил меня познакомиться и обсудить условия.

На встрече издатель предложил сделать что-то и в технике объёмного pop-up. Я согласилась. Мы стали думать, и возникла идея с русскими народными сказками, которые, оказывается, очень популярны во Франции. Однако для начала мы решили взять английскую сказку «Джек и бобовый стебель», потому что она по своей динамике и сюжету идеально подходит как раз для объёмного pop-up. В этой книге я планировала сделать не просто панорамку, а соединить разные виды механизмов.

В процессе работы я поняла, что готова оставить традиционную иллюстрацию и заниматься только pop-up.

Расскажите про серию «Волшебное окно», которую вы делаете для издательства «Архипелаг».

Когда я закончила вторую книгу, в которой совместила объёмные и плоскостные конструкции, я начала обдумывать собственные идеи с pop-up. Проблема в том, что подобные книги очень сложны не только с художественной, но и с технологической точки зрения. Производят их в основном в Китае. Далеко не каждое издательство, особенно в России, готово браться за такие проекты. Поэтому, когда издательство «Архипелаг» предложило мне создавать научно-популярные pop-up-книги, у меня уже накопилось много различных идей.

Для начала мы договорились сделать книгу о мимикрии. Но в процессе работы эта идея трансформировалась в концепцию целой линейки, состоящей из серии pop-up-книг, посвящённой взаимоотношению человека с окружающим миром, а также приложений с познавательной информацией и творческими заданиями для детей различных возрастов. Первая часть этой серии называется «Волшебное окно. Биология», а следующие части будут связаны с географией, литературой и другими сферами жизни.

Что представляет собой первая книга серии? Как шла над ней работа?

Она называется «Кто не спрятался?». Героиня книги – девочка Саша, которой трудно находить друзей. Единственный её приятель – гусь из детской книжки. Он приглашает её забраться внутрь книги через Волшебное окно в странице (отсюда и название серии). На каждом развороте расположены pop-up-конструкции с различным природным ландшафтом, в котором скрываются те или иные животные: лужайка с цветами и бабочками, песчаные барханы с ящерицами и т.д. При помощи гуся девочка отыскивает замаскировавшихся животных и учится дружить. А заодно открывает для себя законы мимикрии.

«Кто не спрятался?» – первая книга из подсерии «Биология», рассказывающей о природных механизмах адаптации. В ней акцент сделан на цвете и форме. Вторая книга будет об изменчивости. Она объяснит читателю, что если хочешь что-то изменить, начинай с себя. Третья книга покажет преимущества, которые даёт нам жизнь в группах и союзах, научит ценить отношения с другими людьми.

Были ли у вас какие-то сложности или открытия в процессе работы над первой книгой?

Самое неожиданное для меня то, что книга получилась по итогу совсем не такой, какой я изначально себе её представляла. Когда долго делаешь какое-то дело, появляется соблазн идти проторённой дорожкой. Благодаря совместной работе с руководителем проекта со стороны издательства художницей Натальей Смолянской мне удалось уйти от ставших привычными ходов. К примеру, я стала фокусироваться не просто на отображении сюжета, а на развитии конструктивных форм. Когда я работала со сказками, я брала какую-то сюжетную коллизию и пыталась её воплотить. Там это было логично, поскольку сюжет был задан. В случае серии «Волшебное окно» появилась возможность, наоборот, отталкиваться от конструктивных форм, а значит, реализовывать более сложные художественные идеи.

Кроме того, мы попробовали новый подход к пространству листа, сделали его очень условным. Мы добились, чтобы туда хорошо вписывался текст и органично встраивался pop-up, а изображение не конфликтовало с конструкцией. Благодаря этому книга будет восприниматься читателем именно как книга, а не набор удивительных механизмов.

Существуют ли книги, похожие на ваши? Каковы традиции pop-up в других странах?

Мы ориентировались на французские pop-up-книги. Они сделаны лаконично, в них хорошо связаны конструкция и изображение. Пожалуй, можно даже говорить о существовании французской школы pop-up. Есть ещё американская традиция, но она мне не очень близка, поскольку в ней изображение часто вступает в конфликт с конструкцией из-за своей чрезмерной натуралистичности.

А есть ли русская традиция pop-up?

В прямом смысле нет. Правда, в советское время издавалось множество книг-панорам. Но это всё же немного другая техника. Панорамки сильно отличаются от настоящих pop-up-книг и внешне, и по соотношению пространства и содержания. Впечатление совершенно другое. Но и традиция книг-панорам в 90-е годы у нас, по сути, была утеряна.

Каковы перспективы дальнейшего развития pop-up?

На мой взгляд, pop-up переживает сейчас непростой период. Эта техника зародилась в двенадцатом веке, а девятнадцатый стал для неё «золотым». Затем она была забыта на длительное время, пока снова не возродилась в 60-70-е годы прошлого столетия. В 90-е pop-up достиг пика популярности, завоевав признание огромного числа книголюбов по всему миру. Теперь такие книги, с одной стороны, стали привычными, они регулярно издаются в разных странах, а с другой – наблюдается определённый застой: новые книги просто «пережёвывают» старые идеи.

Пока не очень понятно, куда всё будет двигаться. Поэтому я считаю столь важным, что мы с Натальей Смолянской попытались объединить pop-up с пластическими находками раннего советского книжного искусства. Я очень признательна издательству «Архипелаг» за возможность экспериментировать и создавать новое!

Текст: Архипелаг